Ночное метро

Ночное метро снова радует.
Первый час ночи. В вагон заваливается стайка футбольных фанатов, давно вышедших из биологического подросткового возраста. Начинают заниматься обычными фанатскими вещами - размахивать руками, хлопать в ладоши, кричать кричалки, прыгать и обниматься друг с другом. А меня накрывает сюром. Потому что в ушах - Бах на изолирующей громкости. Только успеваю немного обвыкнуться с ощущениями - и в вагон заходит странный высокий молодой человек. Точнее, ИНОстранный, ибо на голове - ushanka. И начинает подходить к пассажирам, пытаясь вручить им какие-то цветастые буклеты. Когда он успешно вручает парочку фанатам, я думаю - "во сектанты отмороженные пошли..". Впрочем, остальные пассажиры берут их неохотно. Видимо, расстроенный этим, он оставляет по одному буклету над каждой дверью, воткнув в какие-то щели облицовки. Выходя я из любопытства беру один. Он оказывается картой Тринидада.

Ночное метро

Ночное метро снова радует.
Первый час ночи. В вагон заваливается стайка футбольных фанатов, давно вышедших из биологического подросткового возраста. Начинают заниматься обычными фанатскими вещами - размахивать руками, хлопать в ладоши, кричать кричалки, прыгать и обниматься друг с другом. А меня накрывает сюром. Потому что в ушах - Бах на изолирующей громкости. Только успеваю немного обвыкнуться с ощущениями - и в вагон заходит странный высокий молодой человек. Точнее, ИНОстранный, ибо на голове - ushanka. И начинает подходить к пассажирам, пытаясь вручить им какие-то цветастые буклеты. Когда он успешно вручает парочку фанатам, я думаю - "во сектанты отмороженные пошли..". Впрочем, остальные пассажиры берут их неохотно. Видимо, расстроенный этим, он оставляет по одному буклету над каждой дверью, воткнув в какие-то щели облицовки. Выходя я из любопытства беру один. Он оказывается картой Тринидада.